Слуга Империи - Страница 121

121

Но и Всемогущие не пребывали в бездействии. Миламбер, насколько можно было судить, с горячностью что-то доказывал другому магу, который безуспешно пытался его утихомирить. Наконец Миламбер оттолкнул миротворца и вышел из ложи; толстый маг встал с очевидным намерением остановить его, но было уже слишком поздно. Всемогущий, который прежде был мидкемийцем, уже одолел половину лестницы, ведущей из ложи магов в ложу Стратега.

На арене царил хаос. Прибежали плотники с инструментами и досками; воины в белых доспехах из гвардии Альмеко сопровождали надсмотрщиков, которые должны были собрать и связать воинов, лишенных магической силой возможности двигаться.

Каким-то безымянным чутьем Кевин угадал миг близящейся опасности. Казалось, что огромная толпа в амфитеатре тоже подверглась действию магических чар. Крики и свист затихли, и в наступившей тишине все глаза обратились к фигуре в черной хламиде рядом с ложей Имперского Стратега.

Миламбер поднял руку. Воздух прорезали языки голубого пламени, яркостью не уступающие солнечному свету, и зазмеившаяся молния ударила посреди отряда гвардейцев Стратега. Людей разбросало во все стороны, словно листья, сорванные ураганом. Земля ушла из-под ног у плотников, а доски и инструменты, принесенные для возведения виселицы, разлетелись, как солома. Зрителей благородного звания, сидевших на нижних ярусах, незримая волна вдавила в спинки их кресел, и даже на верхних ярусах ощущался порыв неведомого ветра. Миламбер взмахнул рукой, и его голос прорезал тишину, наступившую после удара молнии:

— Довольно!

Внезапно проявив недюжинную резвость, толстый маг устремился к императорской ложе; за ним по пятам поспешал его худощавый спутник. Двое Всемогущих обменялись короткими фразами со Светом Небес, который встал со своего кресла. И в следующий миг без всякого предупреждения оба мага и император исчезли.

Слишком потрясенный, чтобы разбираться в собственных чувствах, Кевин схватил Мару за руку:

— Правильно. Ждать больше нечего. — Он бесцеремонно поднял ее с кресла. — Если его величество находит приличным удалиться, то и мы тоже отправляемся.

Люджан не возражал, но вытащил меч из ножен и перепрыгнул через спинку своей скамьи. По его команде Кенджи с обоими воинами образовали арьергард, тогда как военачальник Акомы выдвинулся вперед, чтобы идти вровень с Кевином и Марой. С целеустремленностью, которая граничила с почти неприличной спешкой, их маленький отряд следовал по узкому проходу между ложами. Внимание большинства других зрителей было приковано к Миламберу, и многие недовольно ворчали, когда проходящая мимо группа Акомы на миг заслоняла бородатого мага от их взоров.

Напряжение достигло предела, когда послышался рык разгневанного Стратега:

— Кто посмел?!

Ответ Миламбера прозвучал столь же громоподобно:

— Я посмел! Этого не должно быть, и этого не будет!..

Тому, что он произнес потом, воины Акомы не смогли уделить должного внимания, ибо их насторожил другой звук: кто-то бегом приближался к ним сзади. Кевин, находившийся в этот момент на соединении прохода и лестницы, ведущей к верхним уровням, быстро обернулся. Он увидел двух незнакомых солдат в лиловых доспехах, явно пытающихся догнать эскорт Мары.

Воины, составлявшие его арьергард, остановились и обнажили мечи. Теперь из защитников госпожи рядом с ней оставался только Кенджи, и Кевин окликнул шагающего военачальника:

— Люджан!

Тот обернулся, мигом сообразил, откуда исходит угроза, и с первого взгляда опознал цвет доспехов бегущих солдат:

— Саджайо! Вассалы Минванаби.

Двум солдатам, собиравшимся преградить путь бегущим, он, не останавливаясь, приказал:

— От госпожи не отставать! Продолжайте прикрывать ее с тыла! — Кевину он объяснил свои намерения:

— Мы можем их схватить. Но прежде всего нужно доставить Мару в безопасное место.

Тем временем суматоха на трибунах не утихала. Имперский Стратег заорал магу в лицо:

— По какому праву ты позволяешь себе подобные выходки?

Ярость, прозвучавшая в ответе Всемогущего, казалось, заставила содрогнуться даже воздух:

— По моему праву совершать то, что я считаю нужным!

Нечувствительный ни к чему, кроме ощущения надвигающейся катастрофы, Кевин, изо всей силы тянул Мару вперед. Она с легкостью преодолевала каменные ступени, хотя ее нарядные сандалии на высоких каблуках были явно не приспособлены для поспешной ретирады. Побелевшими губами она прошептала:

— Все рушится. Впереди — хаос.

В поперечные проходы уже устремились другие зрители, и в образовавшейся толчее гвардейцам Саджайо стало куда труднее нагонять отряд Акомы. Они остановились и быстро посовещались, после чего один из них бросился назад, а второй с удвоенным рвением продолжил преследование.

Теперь лестницу, ведущую к выходу, запрудила плотная толпа: аристократические семейства в сопровождении воинов спешили покинуть амфитеатр, над которым нависала невидимая, но ощутимая угроза.

Кевин заметил, что один из воинов Саджайо убежал — как видно, за подкреплением, — и коротким возгласом предупредил об этом Люджана, но тот не оглянулся.

— Только самый безмозглый тупица сейчас полезет в драку. Ты что, не слышал?

Перепалка в императорской ложе закончилась выкриком:

— Мои слова — закон! Ступайте!

Мара в страхе вздрогнула и споткнулась, зацепившись каблуком за выбоину ступени. Перехватив ее сзади, Кевин не дал ей упасть.

Уголком глаза он видел, что Миламбер жестом приказывает имперским стражникам освободить пленников, которые до сих пор валялись на песке безжизненными куклами.

121