Слуга Империи - Страница 176

176

Взяв кисточку и чистый пергамент, Чимака приступил к делу. Он выводил каллиграфические строчки не хуже писца: «Нам противостоит незаурядный игрок, точнее — двое, ибо наш повелитель горит желанием. расправиться и с Марой из Акомы, и с Тасайо из Минванаби. Будем действовать по обстоятельствам. Я прикажу своему человеку в Сулан-Ку не спускать глаз с этого приказчика, чтобы выследить, через кого Мара получает донесения. — Немного подумав, он продолжил:

— Наш молодой хозяин повелел разыграть партию на троих. Приложим к этому все свои старания. Чем труднее игра, тем дороже победа».

Тут он заговорил вслух, обращаясь не то к себе самому, не то к своему осведомителю Каваи:

— Видят боги, семья Анасати завоевала прочное положение в Империи отнюдь не потому, что Текума отличался какими-то особыми талантами. Если бы Джиро по примеру отца предоставил мне свободу действий… — Эта мысль так и осталась незаконченной.

Счетовод благоразумно промолчал. До его ушей и прежде доносились такие тирады, но он не вникал в их суть. В его скромном положении следовало знать свое место и держать язык за зубами. Да это и к лучшему: временами ему казалось, будто первый советник нелестно отзывается о властителе. Молодой помощник всегда говорил себе, что ему это просто послышалось. И впрямь, разве мог бы вероломный человек возвыситься до такого ранга?

Закончив послание, Чимака сказал:

— Теперь можно написать и госпоже Маре. Пусть до поры до времени живет спокойно, не рассчитывая, однако, на нашу дружбу. — С мечтательным вздохом он вполголоса произнес:

— Вот бы с кем поработать, а?

И снова помощник счел за лучшее отмолчаться.

***

Строй воинов в синих доспехах замер у входа в господский дом. Кевин издалека смотрел, как солдаты Шиндзаваи салютуют его госпоже. Их офицер легко взлетел по ступеням и с неотразимым изяществом поклонился властительнице.

— Ты удостоила нас большой чести, госпожа Мара.

Кевин с неудовольствием отметил приветливую улыбку Мары и радушие в ее голосе.

— Хокану, здесь тебе всегда рады.

Варвар совсем помрачнел. Между тем Мара начала представлять гостю своих приближенных. Рядом с Люджаном стоял новичок.

— Это Сарик, — указала на него госпожа. Сарик был смуглее своего двоюродного брата и намного шире в плечах, но когда он особым образом склонил голову и поприветствовал прибывших, они с Люджаном оказались похожи как две капли воды.

В большой мрачности от жары, от приезда гостей и от размолвки с Марой Кевин томился от безделья. Госпожа уединилась с Хокану, а воины Акомы по приказу Люджана сопровождали роту Шиндзаваи в отведенные для отдыха казармы.

Об этом визите стало известно за неделю. Мара не говорила Кевину ничего определенного, но, по слухам, молодой Шиндзаваи собирался сделать ей предложение, чтобы скрепить политический альянс узами брака.

Кевин в сердцах сломал ветку кустарника, оборвал бутоны белых цветов и швырнул их под ноги. Сейчас он как никогда досадовал, что не может взять меч и до изнеможения заниматься военными упражнениями. Он спас Маре жизнь, он отличился в бою той кровавой ночью, но в его положении ничто не изменилось. Ему бы не доверили и кухонного ножа. Не один год он жил бок о бок с Марой и ее советниками, но цуранский склад ума ставил традиции превыше чувства, логики и здравого смысла.

Все-таки Патрика, который одержим мыслью о побеге, можно понять, сказал себе Кевин. Он давно не виделся со своими земляками. Ему стало стыдно: ведь он даже не знал, на каких работах те сейчас заняты. Он с неприязнью подумал, что придется узнавать об этом у надсмотрщика.

Не выпуская из рук голую ветку, Кевин покинул благодатную тень господского сада и оказался на краю открытого луга. Даже сюда доносился серебристый смех Мары. Кевину хотелось зажать уши. Этот смех преследовал его и тогда, когда он шагал к пастбищу, обнесенному поставленной им и его друзьями изгородью.

Здесь он нашел Патрика и остальных мидкемийцев, почерневших от загара. Стоя на коленях, они выпалывали сорняки, забивавшие сочную кормовую траву.

Кевин отбросил прут, перемахнул через изгородь и побежал к своим. Патрик, не поднимая головы, обматывал вокруг ладони грубые стебли и рывком выдергивал их с корнем. Не взглянув на Кевина, он сказал:

— Я так и знал, что мы сегодня сподобимся тебя повидать.

Опустившись рядом с ним на колени, Кевин тоже взялся за колючий стебель и дружелюбно спросил:

— Как ты догадался?

— Не хватайся за сорняки — руки порежешь, — предостерег Патрик. — А догадаться было нетрудно. Ты о нас вспоминаешь только после ссоры с дамой сердца.

— Почему ты решил, что у нас вышла ссора? — без улыбки спросил Кевин.

— Да потому, братишка, что иначе ты бы сюда не пришел. — Патрик смахнул пот со лба. — И кроме того, твоя дама сердца сейчас любезничает с воздыхателем — кто ж этого не знает?

С другой стороны пастбища раздался окрик. Патрик ссутулился.

— Надсмотрщик нам спуску не дает, братишка. — Не поднимаясь с колен, он переместился немного в сторону. — Ты заметил, что здесь сорняки не такие, как у нас в Мидкемии?

Кевин не без усилия вытащил из земли цепкий стебель и рассмотрел широкие листья с лиловыми прожилками, окаймленные оранжевой полосой:

— Здесь все не такое, как у нас.

— Не скажи, — возразил Патрик. — Вон те травы точь-в-точь как в наших краях. — Он поднял глаза на Кевина. — Не правда ли, братишка, это странно: так много похожего — и совсем другой мир?

Кевин все-таки порезал руку.

— У меня это в голове не укладывается. А люди…

176