Слуга Империи - Страница 198

198

С высоты помоста Кевин оглядел ряды пустых кресел. Поскольку в зале не было никого, кроме воинов Акомы, он заговорил без стеснения:

— Госпожа, некоторые из твоих сородичей могут крепко осерчать… еще до исхода дня.

Но Мара уже облачилась в броню превосходства, составляющего, как считалось, неотъемлемую принадлежность занятого ею места, и не промолвила ни слова. С этой официальной миной она просидела чуть ли не три часа, пока не начали прибывать наименее родовитые члены клана Хадама.

Первым в Палату Совета вступил престарелый властитель Джингаи в сопровождении своих стражников. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и его косые лучи высвечивали центральное возвышение. Любой входящий в Палату не мог не заметить на троне властительницу — в струящихся парадных одеждах, со сверкающими драгоценными украшениями. Старик изумленно уставился на нее и резко остановился. Помешкав, он с искренним удовольствием улыбнулся и направился к своему месту в глубине зала.

— Ну, этот не прочь поглазеть на представление, — прошептал Кевин.

Движением узорного веера Мара недвусмысленно дала Кевину понять, что ему лучше держать свои наблюдения при себе. Ее лицо под толстым слоем тайзовой пудры оставалось бесстрастным, как алебастровая маска. Нервное напряжение и азарт игрока были загнаны внутрь и надежно скрыты от посторонних глаз.

В течение часа прибыло еще пятеро властителей. Троим хватило единственного взгляда в сторону Мары, после чего каждый из них самым обыденным образом направился к своему месту.

Двое остальных после краткого обмена мнениями последовали их примеру. Полдень ознаменовался появлением целой делегации из полудюжины властителей, в составе которой находился и представитель одной из могущественнейших семей клана Хадама. Перешагнув порог, означенный властитель дал знак остальным, и вся группа сомкнутым строем прошла в центр зала. Теперь, когда солнце стояло в зените, его лучи падали прямо на трон, и в их сиянии Мара казалась статуей богини в алтаре храма. Перед троном предводителя властители замешкались и, сгрудившись, принялись шептаться между собой.

Немного погодя тот из них, что был в темно-синей одежде, обратился к неподвижной фигуре на троне:

— Властительница…

— Ты хочешь что-то сказать мне, властитель Палтепара? — перебила его Мара.

От подобного отпора властитель едва не лишился дара речи. Напоминая своим пышным нарядом павлина с распущенным хвостом, он выпятил грудь колесом и смерил взглядом женщину на помосте. Ответный взгляд был тверд, а воины за спиной Мары словно онемели. Но по цуранским понятиям подобная подчеркнутая невозмутимость была выразительнее любых слов.

Властитель откашлялся.

— В добром ли ты здравии, госпожа?

Это была капитуляция. Мара улыбнулась:

— О да, досточтимый властитель. А как твое здоровье?

Мужчина в синем, смирившись с поражением, спокойно возобновил переговоры со спутниками.

— Один готов, — вполголоса произнес Кевин.

— Не так, — поправила его Мара, поигрывая веером и маскируя таким образом собственное облегчение. — Шестеро готовы. Властитель, который приветствовал меня, по рангу стоит выше остальных: из них двое — его вассалы, а двое других клятвой скрепили союз с ним. Судя по тому, что они все еще разговаривают друг с другом, все поддержат его решение.

Победа была знаменательной: прибывающие властители, едва войдя в Палату, уже видели, что одна из влиятельнейших семей клана признала главенство Акомы. Не имея намерений оспаривать права Мары, они с разной степенью воодушевления приветствовали ее и расходились по местам.

И наконец в палате появился властитель Беншаи из Чековары — признанный обладатель титула предводителя клана Хадама. Он стремительно направился к своему месту; вокруг его дородного тела вздувались, подобно парусам, яркие одежды. Не прерывая разговора с одним из своих советников, являя собой живое воплощение полнейшей уверенности в собственной значимости, Беншаи был уже на полпути к нижнему ярусу, когда заметил на принадлежавшем ему месте женскую фигуру.

На мгновение он встал как вкопанный, вытаращив глаза, затем жестом заставил умолкнуть словоохотливого советника и с удивительной (для особы со столь объемистой фигурой) резвостью преодолел оставшиеся десять ступеней, чтобы встать лицом к лицу с властительницей Акомы.

Тактика Мары теперь была совершенно ясна, так что Кевин воздержался от дальнейших замечаний. Несмотря на то что входить в Палату пораньше полагалось правителям рангом помельче, Мара добилась желаемого эффекта: всякий, кто стоял на полу у подножия подмостков и вынужден был смотреть на нее снизу вверх, оказывался в заведомо невыгодном положении.

— Властительница Мара… — начал властитель Чековары.

— Я здорова, досточтимый властитель, — перехватила инициативу Мара. — Здоров ли ты сам?

Кое-кто из захудалых правителей постарался подавить смешок. Ответ Мары на незаданный вопрос создавал впечатление, будто предводитель клана признал за Марой право на более высокое, чем у него, положение в обществе.

Властитель Беншаи вскипел от возмущения и бросился отвоевывать позиции:

— Я вовсе не то…

— Вовсе не что, досточтимый властитель? — снова перебила она его. — Прости, я полагала, ты придерживался правил вежливости.

Однако человека, привыкшего распоряжаться, нельзя надолго выбить из колеи словесными выкрутасами. Придав своему голосу должную меру властности, он заявил:

— Госпожа, ты сидишь на моем месте.

Властительница Акомы ответила ему ледяным взглядом. Столь же надменным тоном она отчеканила — так, чтобы никто в зале не пропустил мимо ушей ее слова:

198