Слуга Империи - Страница 86

Ярость не затуманила разум Тасайо. Он отчетливо представил, как Мара наблюдает за ним из укрытия и заливается смехом.

Воины Минванаби, посрамленные и одураченные, жаждали крови. Но преследовать рыжего невольника они не стали: он бы только завел их туда, где…

Тут невесть откуда на них обрушился град стрел. Одна из них угодила прямо в щеку солдату, стоявшему бок о бок с Тасайо. Ряды атакующих сбились. Только прочные доспехи спасали от мгновенной гибели.

Лишь боевой опыт Тасайо и выучка солдат предотвратили беспорядочное бегство. Войско сплотило ряды и организованно отступило под прикрытие нависающего утеса. Тем временем Тасайо пытался определить, откуда летят стрелы, чтобы поскорее спланировать ответный удар.

Его мысли прервал грохот падающих камней. Резко обернувшись, Тасайо заметил в расщелине скал офицерский плюмаж Акомы. Там же мелькнули зеленые доспехи; послышался резкий, ни с чем не сравнимый свист мечей, выхватываемых из ножен. Раздались приказы готовиться к атаке.

— Они хотят отрезать нам путь, — всполошился командир патруля.

— Вздор! — рявкнул Тасайо. Он-то понимал, что Мара не способна перебросить войска на такое расстояние, чтобы ударить и с фланга, и с тыла.

Командир патруля счел за лучшее не спорить.

— Чо-джайны, — вырвалось у Тасайо. — Видно, она держала их про запас.

Никто, кроме этих членистоногих, не мог с такой скоростью передвигаться по опасной, неровной местности; однако доносившиеся сверху голоса явно принадлежали людям. Впрочем, у Тасайо не оставалось времени на долгие раздумья. Он не имел права на ошибку: если Мара расставила ему эту ловушку, значит, у нее был способ отрезать ему путь к отступлению и прикончить как его войско, так и его самого. А это означало бы крах семьи Минванаби.

Его знали в лицо — если не Мара, то, во всяком случае, властитель Ксакатекаса. Да и как было его не знать: он занимал весьма видное место в Военном Альянсе. Значит, у него оставался один выход, пусть неприятный, зато надежный.

— Отходим, — приказал он. — Быстро, но без суеты. Зачем дарить врагам победу?

Воины повиновались. Выбегая из укрытия, они двигались зигзагом, но стрелы воинов Акомы достигали цели. У Тасайо земля горела под ногами: никогда в жизни он не отступал с поля боя. Стыд причинял ему почти физические страдания. До сих пор он привычно ненавидел Мару, как и любого другого противника, но теперь у него появились к ней личные счеты. Он сказал себе, что она дорого заплатит за его позор. До последнего вздоха, пока хватит сил, он будет преследовать Акому вместе с ее отродьем. Вокруг свистели стрелы, стонали смертельно раненные воины. Тасайо поклялся, что месть его будет страшной.

Его оруженосца тоже настигла стрела. Тасайо выругался. Он знал по опыту, что подготовка нового — дело долгое и хлопотное: сколько способных воинов погибало во время учения, пока удавалось воспитать такого, кто не уступал бы ему самому в ловкости и быстроте. За это Мара тоже должна была поплатиться кровью.

Сжигаемый ненавистью, Тасайо так и не понял, что его авангард обратила в бегство ничтожная горстка солдат и чо-джайнов, заставившая воинов Минванаби поверить, будто они окружены. На самом же деле отряд Акомы воспользовался насаженными на копья запасными шлемами да разрозненными доспехами, которые солдаты волокли на веревках по песку, чтобы поднять густое облако пыли.

Тасайо узнал об этом только тогда, когда добрался до той половины роты, которую бездумно оставил у командного пункта. Сотник во всех подробностях описал хитрость неприятеля, и хотя его лицо выражало только скорбь, Тасайо взъярился.

— Заткнуть ему рот! — приказал он командиру патруля. — Срубить плюмаж, перерезать горло. С этой минуты ты заступаешь на его должность.

Командир патруля молча поклонился и без малейших признаков жалости выхватил меч. Тасайо даже не оглянулся, когда его верный сотник рухнул замертво. Его мысли были заняты только одним. Он приказал возобновить схватку с властителем Чипино и небольшим отрядом Акомы. Если уж сегодня не удалось добраться до Мары, то нужно было по крайней мере лишить ее союзника.

Солнце уже клонилось к закату, а воины властителя Чипино все не сдавались, хотя и понесли большие потери. Тасайо сделался мрачнее тучи, когда в лагере появился еле живой от усталости гонец, который сообщил, что засада у западных отрогов разбита солдатами Акомы. Та же судьба, возможно, постигла и восточную засаду, но ничего нельзя было сказать наверняка: ни один из посланных туда разведчиков не вернулся.

— Будь прокляты чо-джайны, — выдохнул напоследок гонец. — Это все из-за них.

— Что значит «все из-за них»? — взвился Тасайо.

Однако прошло совсем немного времени, и он своими глазами увидел, как по равнине меж холмов воины Акомы мчатся на помощь Ксакатекасу. Их с умопомрачительной скоростью несли на себе чо-джайны. На краю поля боя солдаты спешились, построились и смело ринулись в битву.

Воины Минванаби, которые целый день сражались под палящим солнцем, едва держались на ногах. Силы Ксакатекаса тоже оказались на исходе, но при виде подкрепления у его солдат словно открылось второе дыхание. Теперь их было не удержать, и Тасайо вторично вынужден был дать сигнал к отступлению.

Бледный от стыда, он цедил приказы сквозь зубы. Все планы пошли прахом. Его оставили в дураках, обвели вокруг пальца — такого с ним еще не бывало.

Вкус поражения был горек. Тасайо, внутренне содрогаясь, наблюдал за отступлением изрядно поредевших рот. Теперь он осознал, что у него нет сил для ответного удара. Оставаться в пустыне он тоже не мог, зная, что кочевники никогда не простят ему предательства: они жаждали его крови.